«Есть одно, на что я хочу вас воодушевить – большая мечта. Вы ничего не измените в своей жизни, если не будете ставить смелые цели», – пожалуй, эти слова Дэвида Робинсона можно назвать лейтмотивом всей его карьеры. Он попал в команду-аутсайдер, в команду, которой на протяжении десятилетия победа в чемпионате будет только грезиться. И все же он верил, он ставил перед собой цели, пусть кто-то скажет про «своевременный» слив сезона, удачный драфт и талант Тима Данкана. Робинсон достиг своих целей и разве кто-то скажет, что он не заслужил этого?
6 августа 1965 года в Кей-Уэсте, Флорида, в семье Амброуза и Фреды Робинсон родился второй ребенок. Его назвали Дэвидом. Из-за службы отца на флоте Робинсоны часто переезжали и лишь после отставки главы семейства поселились в Вудбридже, Вирджиния. Учась в школе, Дэвид проявил себя во многих видах спорта, но примечательно, что имея рост едва ли не 180 сантиметров, в баскетболе он никакого успеха не снискал, да и пробовал бросать мяч в кольцо скорее из-за хороших антропометрических данных, а не по причине страстного желания. К окончанию школы его рост перевалил за два метра, и его взяли в команду, где он собрал всевозможные награды местного значения. Но и это не заинтересовало тренеров колледжей в его персоне. Впрочем, будущий член Зала Славы НБА не слишком переживал по этому поводу: получив 1320 баллов из 1600 возможных в SAT (Школьном Оценочном Тесте), он мог выбрать любое учебное заведение на свой вкус. Робинсон остановился на Военно-морской академии Соединённых Штатов, полагая, что служба на флоте как нельзя лучше сочетается с наукой, в которой он был весьма сведущ, – математикой.
В колледже Робинсон проявил себя как исключительно всесторонне развитый молодой человек. Одного взгляда хватало, чтобы увидеть, что он настоящий атлет, но кроме этого он считался великолепным шахматистом. Стоит упомянуть также, что во время тестов на физическую готовность, которые проходят все первокурсники, он с ростом 201 сантиметр был лучшим в гимнастике. К слову говоря, военные учебные заведения США не принимают парней выше 203 сантиметров, но по счастью, не выгоняют курсантов, которые достигли этого во всех смыслах потолка уже после поступления, что очень помогло Дэвиду. До своего знаменитого прозвища его называли «Howler», то есть «сирена» или «гудок», за крики, которыми он пугал соперников во время решающих бросков.
Как оказалось, тяготы и лишения воинской службы пришлось совмещать не только с наукой, но и со спортом. И если с первым дела обстояли неплохо (в итоге офицер Робинсон станет дипломированным специалистом в области математики), то со вторым не все было так гладко. Новичок команды колледжа с пятидесятым номером на майке, взятым в честь кумира Ральфа Сэмпсона, не был игроком стартового состава и набирал 7,6 очков и 4 подбора за игру. Все кардинально изменилось со следующего, 84-го, года, когда наш герой существенно добавил в мастерстве и вырос до 210-ти сантиметров. Сочетание мощной физики и баскетбольного таланта позволило Робинсону доминировать в матчах студенческих соревнований; вопрос о выходе в старте больше не поднимался. Показатели центрового выросли до 23,6 очков и 11,6 подборов, он вывел команду академии во второй раунд Чемпионата НСАА впервые за четверть века и начал задумываться о карьере в НБА. Помехой служило то, что после окончания учебы он был обязан пять лет отслужить во флоте. Робинсон решил после второго года учебы бросить колледж, но руководство намекнуло лучшему игроку за всю историю Военной академии о сокращении обязательств с пяти до двух лет. В команде колледжа Робинсон успел выиграть все самые значимые титулы студенческого баскетбола – Приз Джеймса Нэйсмита лучшему игроку года среди студентов и награда Джона Роберта Вудена – и дважды попасть в сборную лучших игроков НСАА, в 1986 во вторую, а годом позже и в первую. Свой последний матч в майке со словом «Navy» на груди Робинсон провел против Мичигана и заработал рекордные для себя 50 очков. Умение Адмирала успешно проводить заключительные матчи еще напомнит о себе в будущем.
По окончании академии Робинсон получил право выставить свою кандидатуру на драфт-87, где был выбран под общим первым номером «Сан-Антонио Сперс». Оставалось подождать пока офицер Робинсон служил инженером-строителем на Военно-морской базе субмарин Кингс-Бэй в Джорджии. Впрочем, даже после отставки он оставался офицером запаса и регулярно вызывался для помощи в вербовке новобранцев для службы. Если для баскетбольных болельщиков он стал настоящим Адмиралом, то для страны он остался в скромном чине Lieutenant, Junior Grade (соответствует нашему старшему лейтенанту).
Несмотря на слухи о том, что Робинсон откажется от карьеры в Сан-Антонио и станет свободным агентом, центровой прибыл в Техас как только окончилась его обязательная служба. Безусловно, таким разговорам благоприятствовал тот факт, что сезон 1988-89 «Сан-Антонио» закончили на 22-ом месте из 25-ти команд с показателем 21-61, умудрившись одержать целых три победы на выезде (худший наряду с «Майами» результат). Так что новоиспеченный профессиональный баскетболист не мог не понимать: в этой команде чемпионские амбиции придется отложить. Но мог ли настоящий офицер испугаться такой мелочи, как провальный сезон? Нет, он пришел в команду и вместе с ней установил новый рекорд НБА по прогрессу за один год: в сезоне 1989-90 было одержано на 35 побед больше, что позволило «Шпорам» занять второе место в Конференции. Рекорд этот будет побит тем же «Сан-Антонио» после прихода Тима Данкана, а позднее – «Бостоном». Робинсон был признан Новичком года и приглашен на Матч Всех Звезд, а Sega уважила Дэвида созданной игрой David Robinson's Supreme Court (Верховный Суд Дэвида Робинсона). Примечательно, что несмотря на использование имени нашего героя, игра так и не получила лицензию НБА, все игроки и команды вымышленные, а слишком активное использование тайм-аутов приводило к багу, исправить который помогала только перезагрузка.
В следующем сезоне «Сан-Антонио», в отличие от предыдущего, не смог пройти даже первый раунд плей-офф, уступив «Голден Стэйту». Зато центровой команды продолжил свой прогресс: он снова играл на Всезвездном уик-энде, попал в первую сборную НБА по итогам сезона, а также стал единственным, кто закончил сезон в топ-10 по четырем статистическим показателям (в том числе первое место по подборам и второе по блокшотам). Вот только самому Адмиралу все эти достижения не приносили ожидаемого удовлетворения: «Что меня больше всего удивляло, так это то, что я не чувствовал себя счастливым. У меня все, что я когда-либо хотел: я имел хорошее образование, со мной была любимая семья, я делал то, о чем никогда и смел мечтать – и я совершенно не был счастлив. Я смотрел на себя, и мне не нравился человек, которым я становился, он был надменным высокомерным эгоистом». Решение проблемы Робинсон нашел в религии и семье: он стал верующим человеком и в соответствии с христианскими ценностями наладил отношения с женой Валери Хоггат, с которой познакомился в 88-ом году, еще проходя службу на флоте. «Я могу бегать. Я могу прыгать. Я могу поставить блок. Я могу положить данк. Но я не имею права гордиться этим. Я успешен, потому что Господь дал мне возможность быть таковым».
Сезон 91-92 был несколько смазан из-за весеннего разрыва связок руки, впрочем, Робинсон все равно стал третьим игроком в истории, сумевшим попасть в лучшую десятку по итогам сезона сразу в пяти номинациях (после Клиффа Хэгана и Ларри Берда), а также победить в среднем количестве блоков за матч – 4,5. Эта цифра не могла остаться незамеченной, и Дэвида назвали Лучшим защитным игроком сезона. Центровой стал членом знаменитой Дрим-тим – американской сборной по баскетболу на Олимпиаде в Барселоне. Это были вторые Игры для «Шпоры» и закончились они предсказуемой золотой медалью. В Сеуле-88 сборная США довольствовалась бронзой. Всего же Робинсон будет двукратным Олимпийским чемпионом – в 1996 году США победит на домашней Олимпиаде в Атланте.
Отдохнув весной прошлого сезона, Адмирал в омут головой бросился в сезон 92-93. Отыграв больше сорока минут в половине матчей и установив рекорд франчайза по минутам за сезон (3211), он показывал невероятный уровень и в чисто игровых аспектах: больше 23-ех очков, почти 12 подборов, 3,2 блока и полтора перехвата за игру. К сожалению, весь блеск его игры и статистики мерк в мрачном свете очередного вылета во втором раунде плей-офф – как и в прошлом году, от «Финикса».
В сезоне 93-94 к званиям лучшего подбирающего и блокирующего игрока в сезоне Робинсон добавил титул самого результативного и стал вторым и пока последним человеком, которому это удалось; первым был Карим Абдул-Джаббар. В том году представилась отличная возможность для такого достижения. Состав «Сан-Антонио» пополнил человек-оркестр Деннис Родман, в графе достоинств которого имеется пункт «монстр подборов». Новый десятый номер команды взял на себя часть оборонительного бремени и собирал почти 18 отскоков за матч, а лидер тем временем зарабатывал по тридцать очков за игру. Звание лучшего скорера Робинсон завоевал эффектно, несмотря на соперничество 22-летнего Шакила О’Нила, причем сделал это в последнем матче регулярного сезона, набрав 71 очко и побив рекорд франчайза, установленный Джорджем Гервином в сезоне 1977-78. Чуть раньше, в феврале 1994-го года Робинсону в очередной раз вписал свое имя в историю – он стал четвертым и пока последним игроком, соорудившим квадрупл-дабл: в матче с «Детройтом» он набрал 34 очка, к которым добавил по 10 подборов, передач и блоков. Но – все это великолепие на фоне очередного вылета в первом раунде. «Дэвид Робинсон всегда был хорошим парнем, и их команда всегда была хорошей. Но что вы предпочтете – иметь хороших парней в команде или выигрывать перстни? Если бы Деннис смог разжечь Дэвида, разозлить его, то они могли бы выиграть Запад», – так высказался Айзейя Томас про пару самого результативного и самого подбирающего игроков того сезона.
Робинсон не мог похвастаться такими мягкими руками, как у того же Оладжувона. Об этом знали и его опекуны, но для них это было скорее слабым местом, чем преимуществом, так как они частенько оставляли его без опеки на «расстрельной» дистанции. Впрочем, даже активное противодействие не всегда помогало защитникам – они просто не дотягивались до огромных рук Робинсона, а прямые оппоненты центрового с достаточным ростом либо не успевали выйти к нему, либо не рисковали соперничать с Адмиралом в скорости. Из-за этого иногда вспоминается расхожее мнение, что в эпоху Чемберлена великому Уилту противодействовали то ли какие-то пигмеи, то ли вообще малоразвитые во всех отношениях игроки. Я бесконечно далек от подобных суждений, но при созерцании игры Дэвида Робинсона иногда кажется, что его соперники только и способны, что провожать мяч в кольцо завороженным взглядом да выводить его из-за лицевой. Справедливости ради надо отметить, что с игроками сходного уровня у Дэвида не все было так гладко. Конечно, восемь блоков Майклу в одной игре восхищают, но нужно вспомнить и то, что сотворил со «Шпорой» Хаким Оладжувон в Финале Конференции 95-го года. Разумеется, противостояние двух представителей великой плеяды центровых девяностых годов, первое и последнее соперничество таких титанов в матчах на вылет стало изюминкой всей серии. Увы – напряженной борьбы не получилось: сам Робинсон (к слову, MVP регулярного сезона) признал безоговорочную победу нигерийца, который отправился уничтожать «Орландо» – тот случай, когда решающая серия сезона оказалась проще, чем предыдущая стадия. Естественно, проиграть такому человеку и вообще «Хьюстону» средины девяностых далеко не зазорно, но 35 очков, 12,5 подборов, 5 передач и 4,2 блока центрового «Ракет» говорят о том, что он делал все, что хотел. «Я сомневаюсь, что для спортсмена существует худшее чувство, чем это. Чувство, когда тебе остается несколько матчей до чемпионства, но ты вынужден начинать все сначала. В такие дни любовь к игре подвергается серьезным испытаниям. Я просто побыл дома несколько дней, дети возвращают веру в будущее».
В начале сезона 1996-97 мечты Робинсона о перстне в очередной раз подверглись серьезному испытанию: в предсезонке он повредил спину. Но и на этом злоключения лидера «Шпор» не закончились: сыграв шесть матчей, он сломал ногу и отправился восстанавливаться до конца сезона. Тот сезон вообще был кошмарен для команды – случаи, когда вся основа команды из-за травм тоскливо взирала за потугами скамеечников, ни у кого не вызывали удивления. Итог: 20-62 и две команды позади по итогам регулярного сезона. В следующем году его все еще беспокоили травмы, что не помешало ему вновь попасть во всевозможные символические сборные, но не дало возможности навязать борьбу «Юте» во втором раунде плей-офф. Что же до остальной команды, то ситуацию в «Сан-Антонио» девяностых просто описать одним фактом: за свою карьеру Робинсон успел поиграть только в одной команде, зато одноклубников у него было 94. Несложный подсчет позволяет сделать вывод – состав «Сан-Антонио» каждый год менялся наполовину. О какой сыгранности может идти речь?
Вот-вот должен был начаться десятый сезон Дэвида Робинсона в НБА. В его коллекции наличествовали индивидуальные титулы на любой вкус, в том числе и место в полусотне лучших игроков за историю Ассоциации в 96-ом. Не скажу про посаженные деревья, но у него было двое сыновей, Дэвид-младший и Кори, и два дома. Он основал фонд собственного имени – благотворительную организацию, обеспечивающую выпускникам школ оплату учебы в колледже, был активным участником программы по помощи бездомным, а также основал проект по помощи малообеспеченным семьям с маленькими детьми. Он достиг успеха со всех сторон. Кроме одной.
Чтобы выиграть чемпионат, Робинсон должен был сделать то, что последний раз делал, будучи еще новичком в Военно-морской академии. Он должен был отойти на второй план, взять на себя вспомогательную роль. Попович предложил своему недавнему франчайз-игроку уделить больше внимания защите и доверить завершение атак молодому таланту. Если раньше игровую стратегию подстраивали под Адмирала, то теперь все перевернулось с ног на голову. Сказать, что это было сложно, означает демонстративно промолчать. «Это отправило в тартарары мое эго, мою гордость, все. Здесь я всегда был в центре внимания. Принять то, что теперь все будет по-другому, очень сложно. Я смотрю на свои цифры, и они удивляют меня. Я иногда посмеивался над парнями, которые набирали 12+10. Любой может заработать такую статистику. А теперь я оказался на их месте», – судя по этим словам, Адмирал все же не удалось до конца победить некое высокомерие. А какова была атмосфера в коллективе одного из фаворитов турнира, когда он, со всеми нововведениями, стартовал с показателем 6-8? Легко догадаться, что думали все, и прежде всего Робинсон, про смену акцентов в игровом рисунке. Но сила той команды была и в том, что каким бы авторитетным ни был ее стержень, авторитет тренера оставался абсолютной величиной. Так сказать, авиация на флот.
И дело пошло на лад. В регулярном сезоне серьезную конкуренцию смогла составить лишь «Юта», а плей-офф был пройден на одном дыхании – 15 побед при двух поражениях. Это была эпоха Двух Башен. Робинсон и Данкан достигли того редкого уровня взаимопонимания, когда оба осознают, что полного равноправия достичь невозможно, тот, кто стремится к нему, лишь тратит время в погоне за тенью. Нет, старший товарищ с готовностью отступил в тень, позволяя партнеру делать историю, и выходя на арену в критический момент, помогая своим опытом и мастерством. «Да, важно иметь хорошую статистику и быть уважаемым игроком. Но я думаю, гораздо более важно, чтобы тебя уважали как человека». Цифры Робинсона в том плей-офф не впечатляют, особенно в сравнении с его достижениями прошлых годов – 15,6 очков, 10 подборов, 2,3 блока. В Финале они несущественно выросли, но это уже никого не интересовало – «Нью-Йорк» был повержен. «Все думают, что трофей и кольцо – единственные вещи, к которым следует стремиться. Но это всего лишь вещи, я положу их на видное место, и они будут просто лежать. А вот путь, который я прошел, чтобы их добиться, останется в моем сердце навсегда».
В 2001-ом Дэвид и Валери основали школу имени Джорджа Вашингтона Карвера, обучение в которой проходят дети младших возрастов. Учатся там дети преимущественно афроамериканского и латиноамериканского происхождения из семей с низким уровнем доходов, хотя школа принимает всех независимо от расы, вероисповедания и финансового положения. Философия учебного заведения зиждется на таких принципах как лидерство, дисциплина, инициативность, честность, вера и служение. Делает упор на всестороннее развитие ребенка как личности. Робинсон – лауреат многих наград за благотворительность, но сам относится к ним философски: «Награды это хорошо. Но что они означают по сути? Мне 41 год, но я ничего еще не сделал».
На Западе, да и во всей Ассоциации, тем временем установилось господство «Лейкерс», которые трижды подряд праздновали победу в чемпионате и прерывали турнирный путь «Шпор» в 2001 и 2002 годах. Лишь с третьей попытки «Сан-Антонио» удалось прервать гегемонию «Озерных». И вновь проявило себя умение Робинсона ставить эффектные точки – в последнем матче карьеры, о завершении которой в 2003-ем он объявил загодя, он стал двукратным чемпионом НБА. Слезы Кевина Уиллиса (чемпионство после семнадцати лет в НБА), искренняя улыбка на лице Грегга Поповича, полные достоинства поздравления от Джейсона Кидда, звучащие как передача эстафеты слова «I will miss you», адресованные Тиму Данкану – в такие минуты всегда умещается много понятного каждому и в то же время совершенно личного и сокровенного. Последняя игра, победа в чемпионате, обожание фанатов и уважение соперников – разве кто-то может придумать еще более красивый уход со спорта?
«Это невероятно. Я завершаю карьеру на самой высокой ноте, о которой можно только мечтать». Но прощание с баскетболом произошло лишь номинально – слишком многое в истории «Сан-Антонио Сперс» связано с майкой с пятидесятым номером, навсегда закрепленной за Адмиралом и поднятой под своды домашней арены клуба уже в следующем сезоне.